Возрождение Феникса. Том 6

Глава 1 — Волчья пасть

На матч я успел вовремя.

Тимофей доставил меня без проблем, лишь ценой превышения скорости и пересечения перекрестков на красный свет. Запас времени и так был, но воспитатель с чего-то вдруг решил полихачить. Чуть не создалась пара аварийных ситуаций, несколько легковушек тормозили со свистом сжигаемых покрышек, едва не притершись крылом. Никто не орал нам вслед, не жал автомобильные гудки — видели, что машина дорогая, верно, принадлежит аристократу. Только я не очень вразумил причину такого рвения.

— Тимофей, ты чего творишь? Зачем гонишь как ошалелый?

— Вдруг, Сеня, успеем этого гада подрезать, — угрюмо смотрел на дорогу перед собой. — Тогда грохнем его, и тебе не надо будет играть с мразью.

— А, хорошо, только давай поосторожнее, — согласился я. — Не хочется попасть в газеты с заголовком «Оборзевший дворянин давит людей», — достал телефон, набрал главу СБ. — Серафим Григорьевич, Ахмат вам уже доложил подробности нападения на меня? Ага, да, везите штурмовые группы к стадиону «Акела». «Псов войны» тоже возьмите. Как отыграем, будем брать Амирана. Позвоните еще Волконскому от моего имени, пускай будет в курсе. И может успеете допросить того грабителя? Хорошо бы. Нет, еще не всё. Как только Амиран увидит меня живым, то Беридзе тоже стянут дружину к стадиону. Воевать там нежелательно — множество аристократов придет посмотреть на игру. Тогда придется отпустить грузина. Но, может, повезет.

Поговорив с главой СБ, я откинулся на спинку кресла и задумался. Игра предстоит непредсказуемая. Присутствуют двое нестабильных элементов — Амиран и Ричард. Ну, Ричард, понятно, выделывается перед Алесей, и пускай. А вот Амирана куда? Перенести матч? Невозможно, у одного клуба нет таких полномочий. Совсем отменить? Тогда «фениксам» зачтут проигрыш, ведь «волки» не согласятся с переносом. Сыграть? А зачем?

Мне приходит в голову идея.

Мм, а ведь можно уничтожить грузина под шумок игры. Подстроить несчастный случай. И тогда не понадобится воевать с Беридзе, по крайней мере, если Петрес не накинется с обвинениями. Но это можно будет уладить потом тет-а-тет. Он предъявит мне убийство сына, я — покушение этого же сына на себя. Если глава грузинского рода умный, то переборет свои эмоции. Если нет — что ж, война с Беридзе неизбежна.

Когда впереди маячит бетонный круг стадиона, снова набираю Серафима Григорьевича:

— План меняется. Штурмовые группы везите, но так, чтобы они не отсвечивали. Бойцы нужны лишь для подстраховки.

— А Волконским звонить? — тут же спрашивает начальник СБ.

— Звоните, — решаю после секунды размышлений. — Но попросите князя не предпринимать ничего. Передайте, что у меня есть план, и если он получится, то сатисфакции в виде войны не потребуется.

— Понял, господин.

Вешаю трубку. Мы уже припарковались. Тимофей зря гнал. Амирана перехватить не удалось. Ну зато времени с запасом.

— Буду на трибунах, — вылезает следом за мной воспитатель. — Сеня, если что, только кликни. Я мигом пожарю этого неощипанного орла, — он угрожающе покачивает в воздухе указательным пальцем. Прямо как учитель ОБЖ у нас в лицее. — Его никакой доспех не спасет. Не забывай про меня.

— Понял, — серьезно киваю, несмотря на некую потешность ситуации.

Вхожу в раздевалку неторопливой вальяжной походкой. Ватага уже переоделась, но не расходится. Кроме того, все девчонки зачем-то забились в мужскую раздевалку. Еще и Лида, скрестив руки, стоит в углу.

— Ну наконец-то! — всплескивает руками альфа. На лице Истислава отражается явное облегчение, даже скукоженный «кол» на щеке разгладился. Истома хлопает жениха по плечу. — Ты где пропадаешь?

— На деловой встрече резко потребовалось мое присутствие. Вы чего тут? — спрашиваю Симону. Атаман и тренер должны дать напутственную речь перед игрой, но обычно они произносят ее в женской раздевалке, там и парни не против собираться, для них это место наполнено пикантным запахом, а если повезет, то на скамейке будут лежать забытые трусики или лифчик. Подростки же.

— Мальчики сказали, что тебя нет, — отвечает блондинка.

— И вы решили проверить? — не понимаю я.

— Нет, дождаться, — усмехается Лида.

— Вот он я, — демонстративно поворачиваюсь вокруг себя. — А теперь, дамы, можно мне переодеться?

Лида первой спохватывается. Мудрость взрослой женщины — непереоценимая вещь. Тренер громко хлопает в ладоши.

— Так, вся ватага, кроме Сени, в женскую раздевалку. Сеня, подтягивайся.

Оставшись один, быстро снимаю джемпер и джинсы. Облачаюсь в форму «фениксов»: золоченые футболка и шорты, белые гетры, и тоже позолоченные кроссовки. Заодно стираю влажной салфеткой пудру с щек. Бросаю взгляд в зеркало — татуировки сверкают, будто расплавленное золото.

Когда захожу к девочкам, первым делом замечаю, что Харлам больше не брюнет. Он смыл краску с каштановых волос, и глаза обрели синий оттенок.

— Скинул шкуру, Харлам? — приподнимаю брови.

— Я не Харлам, — гордо улыбается парень. — Я — Василий Бабушкин. Сегодняшнюю победу я посвящаю своей маме, — в его глазах блестят слезы. — Настал тот день, когда мне больше не нужно скрываться. Спасибо, Сеня.

— Я рад, что тебе хватило смелости, Вася, — искренне хлопаю снявшего личину друга по плечу. — Теперь ты будешь сражаться с открытым лицом, как подобает «фениксу».

— И правильно. Мы же всё-таки не Маски, — глубокомысленно кивает слушавшая Алеся.

Ну вот. А про Воронов и Жаворонков я тоже вслух болтал на тренировках?

— И не Вороны, — поддакнула Дарико.

Эх, болотопсы жеваные.

Атаман поднимается со скамьи, и все замолкают:

— «Золотые фениксы»! — громко произносит Симона. — У нас был выбор: пройти в плей-офф легко или с честью. Мы выбрали честь. Потому что наш путь — не просто побеждать. Наш путь — побеждать, сжигая подонков! Мы сожгли «ястребов», теперь очередь «волков». Больших сволочей не найти, а значит им не место в Лиге!

Будто по команде все дружно поворачиваются ко мне. И я не разочаровываю:

— Вперед на поле, «фениксы»! Покажите свой ОГОНЬ!

На этой высокой ноте мы покидаем раздевалку, оставляем позади коридоры и подтрибунные помещения. Трава искусственного газона вспыхивает перед нами огромным зеленым прямоугольником, разрезанным на части снежно-белыми линиями разметки десяти аршинов и зачетных зон.

Стартовый состав «фениксов» выстраивается шеренгой в центре поля.

«Волки» еще не вышли. Предполагаю, что Амиран нервничает в гадании, пристрелили меня или нет. Вскоре грузина ждет большое разочарование.

Трибуны полные, что в целом неудивительно. Барышни из «Зарницы» машут мне платками. Даже пышногрудая Шереметьева вынула сиреневый платок и тоже им подмахивает. Это не очень нравится моему «прайду». Астерия явно сдерживается, чтобы не скинуть розоволосую графиню за перила. Анфиса и Люда не обращают никакого внимания, всё внимание барышень приковано к полю. Пересекаюсь взглядом с Лизой, княжна тут же ослепительно улыбается, так что весь стадион меркнет на фоне ее красоты.

На границе поля наконец появляются «волки». Сразу же «боевые подруги» — наши и «волков» — хватаются за помпоны и начинают ритмично танцевать и голосить кричалки. Зрители подхватывают, и гигантская чаша стадиона наполняется громогласными лозунгами.

«Волки» с задержкой двигаются. Их ведет бледный как смерть Амиран. Глаза выпучены, посиневшие губы дрожат. Мы пересекаемся взглядами. Грузин замечает татуировки на моем лице и встает как вкопанный. Ага, узнал, волченыш. Мы с тобой виделись в «Волчьей яме». Я накрыл пламенем всю арену, а ты на меня в ресторане полез с четырьмя слабаками и АШками. Ну не дурость ли?

— Амиран, ты чего застыл? — спрашивает Ричард, держащийся сбоку от грузина. — Судорога что ли?

— Беркутов-в, — заикается кавказец. — И есть Лунный плясун.