— Тогда в чем дело? — Галина Константиновна щурит слепые глаза. — С государем ты все уладил. Господский налог с заводов Беркутова ты будешь получать еще три года. Транспортные льготы на ввозные пошлины получил, чтобы возместить потери за следующие года. Сам знаешь, что не получится выбить больших поблажек.

Анфиса слушает с округлившимися глазами.

— Папа, почему всего три года? Куда после этого денется Сеня?

— Через три года он никуда не денется, — отвечает Аркадий, и княжна облегченно выдыхает. — Уже этой зимой император сделает род Беркутовых Служилым.

— Что?! — с тревогой вскрикивает Анфиса. На нее оглядывается суровый отец, княжна тут же подавляет бурные эмоции и спрашивает сдержанным, но тихо дребезжащим, словно хрусталь, голоском. — Сеню сделают Служилым? Он больше не будет твоим вассалом?

— Не будет, — кивает Волконский без внешних признаков расстройства, чем несказанно удивляет и мать, и дочь. — Арсения заберут в прямое подчинение престолу. Его роду поручат контроль и управление над ответственной сферой в госаппарате.

Княжна бледнеет, губы дрожат. Она сжимает руками складки домашнего платья. Волконский уже снова смотрит на огонь, поэтому не замечает, как нервничает дочь. Княгиня же слепа и не видит, как внучка волнуется.

— Какой это сферой? — убито спрашивает Анфиса, просто чтобы не закричать в ужасе. Сеню, ее Сенечку забирают. Вскоре она перестанет быть для этого талантливого блондина особенной. Больше их не будут скреплять узы вассальной клятвы.

— НИОКР в рамках гособоронзаказа вроде бы, — небрежно отвечает Волконский, по-прежнему смотря на огонь. — ПуДы Сени впечатлили военных экспертов. Может, самоходные турели еще успеют использовать в Прика…на военных заданиях, в общем.

Князь, конечно, в курсе непростой ситуации на побережье Каспийского моря, только нагружать этим дочь точно не стоит.

— Высоко взлетит орленок, — цокает языком Галина Константиновна. — Жаль, что мы потеряем юношу, очень жаль. Но за Сеню нам следует порадоваться, внучка. Выучи это себе на зубок, Фиса. В жилетку Сене не плакаться со словами «на кого ты меня оставил».

— Э! Женщины, об этом судачить строго воспрещено, — веско заявляет Волконский. — Пока что Сеня вообще не в курсе о переезде в Кремль. Да и руководящую должность он займет только по совершеннолетию. Пока род Беркутовых всего лишь получит звание Служилых.

— А зачем? — не понимает Анфиса. — Зачем император торопится с Сеней, раз рано? Сделали бы его тогда Служилым через полтора года, когда ему исполнится восемнадацать. А Сеня бы с нами побыл побольше.

— Дело в конкурентах, внучка, — со знанием дела объясняет Галина Константиновна. — Кто у нас может поспорить с самим императором за самый вкусный кусок пирога?

— Бесоновы, бабушка.

— Вот Софию Владимир и старается опередить. Быстренько объявить талантливого самородка своим, то есть Служилым, и Бесоновой останется только кусать ногти. София же все равно никак не может прибрать к рукам Арсения, пока он не выиграет Лигу по Грону. Повода нет, даже если Сеня сам захочет в вассалы к Бесоновым. Так что император решил схитрить и, никого не спрашивая, объявить Сеню государственным человеком. То есть, если говорить простым языком, ограбить наш род.

— Мама, — только вздыхает Аркадий, покачав головой.

— Я разве не права? — поднимает брови княгиня. — Это чистой воды грабеж, с которым мы ничего не можем поделать, — она поворачивает голову к Анфисе. — А отцу твоему только и остается, как выбивать помягче условия такого вот разбоя — там господский налог сохранить подольше, кое-где отменить экспортные пошлины и так далее.

«А точно, — неожиданно вспоминает Аркадий, слушая Галину Константиновну. — Арсений же не в курсе, что его Служилым сделают, надо ему сказать... Или в курсе? Он же Огнебожич, а кто знает, какими способностями обладают боги? Может, он Всезнающий».

— Так что с богами, мама? — возвращается князь к исходной теме. — Ты коллекционируешь древние рунописи. Тебя не насторожило, что ни в одной нет упоминания Когтей-Огневиков, а волхвы теперь расписывают ими фрески в новых храмах?

— Мм, ты копался в моих рунописях? — сурово спрашивает Галина Константиновна. — Даже не спросив меня?

— Пришлось, вопрос срочный, — отмахивается князь. — Тем более письмена куплены на мои деньги.

— Ты хотел сказать, на деньги рода, сын?

— Я — глава, а значит и есть этот самый род, — Аркадий уже сам не рад, что не попросил формального разрешения. — Хорошо, мама, я был не прав. Обещаю впредь не трогать твои личные вещи. Пожалуйста, будь милостива и прости меня.

Княгиня игнорирует извинение, посчитав его слишком уж высокомерным.

— Значит, тебя интересуют Огневики, княже? — обиженно спрашивает Галина Константиновна. — Да, раньше их не упоминали в письменах, но это оружие всегда существовало у Царя-Огня.

— Как так? — удивляется Волконский. — По твоим словам, раньше Огневиков не было, но при этом они всегда были? Парадокс же!

— Ничуть. Всё очень просто. Боги существуют вне времени. Раз они приоткрыли правду о себе, мы должны радоваться. Истина существует всегда и везде. Как только боги открывают ее людям, она наполняет не только настоящее с будущим, но и прошлое. А древние писюльки можно и переписать, — пожимает княгиня плечами.

Князь ничего не понял. По этой странной логике выходит, что Сеня всегда являлся богом, просто люди пока что его не знают. А когда он решит открыться миру, вдруг окажется, что новый бог всегда существовал. И люди-сварожичи быстро адаптируются к открывшейся правде. Старые фолианты с рунописями перепишут, фрески в храмах разукрасят образами нового небожителя — и вуаля, Сеня-бог вечно был, есть и будет. Правда ведь одна, и в ней сила.

Боги, мда. То, что как минимум один ходит среди людей, до сих пор не укладывается в голове Аркадия.

А вообще, какая разница? Существуют боги и ладно. Даже очень хорошо, что жрецы не врут и что каждого человека ждет посмертие по его заслугам. Не напортачишь, проживешь жизнь достойно — и попадешь в славный Ирий, где царит бесконечное лето, всегда поют птицы и цветут цветы. Ну и гарем небесных наложниц, само собой, прилагается: пышногрудых, изящных, нежных и страстных. Восхитительная загробная жизнь!

Главное, выяснить, что Сеня делает на Земле. И сразу станет понятно, как подсобить ему и заслужить божественные дары для рода. Кстати, о дарах… Мм, интересно, а как обстоит вопрос с детишками? Насколько сильных сыновей может заделать Сеня?

Князь снова смотрит на дочку — хмурым непредвзятым взглядом. И чем не женушка для молодого бога? Нежна, стройна, прекрасна, не испорчена. В самый раз для зачатия нового рода полубогов.

Под непривычным сканирующим отцовским взором Анфиса краснеет лицом.

— Папа, что такое? — пищит княжна испуганно. — У меня что-то на лице?

— Неважно, Служилый там Сеня или нет. Он наш, родненький, — велит князь. — А посему разрешаю вам, дети мои, проводить время наедине, без присутствия посторонних, в любое время суток.

Анфиса округляет глаза. Вот так отцовское благословение! Княжна не знает, что и думать. С одной стороны, приятная, будоражащая сознание новость, а с другой — звучит она очень уж вызывающе, на грани приличия.

— Ого, — выдыхает Галина Константиновна, разом позабыв про обиду на сына. — А не радикально ли? Как же приличия?

Волконский удивленно спрашивает:

— Мама, зачем приличия внутри семьи?

Совет рода Беридзе проходит за закрытыми дверями в усадьбе Петреса. Здесь теперь разместился новый глава рода — Добзон, младший брат Петреса.

Понятно, что присутствуют только мужчины, у которых давно пробилась первая борода. Зеленым мальчишкам и женщинам не место на обсуждении судьбы славного грузинского рода.

— Нынче прискорбное время для Беридзе, мужи, — берет слово Добзон. — Мы лишились главы и наследника, славных Петреса и Амирана. А самое ужасное, что мои брат и племянник остались неотомщенными.