Я оскорбленно поджал губы. Деловые критики, конечно, собрались. А что мне оставалось делать? Ночью Мосэ вызвал старейшин Беридзе, и, едва они увидели меня, схватились за техники. Вздумали меня осыпать взрывами. Ну я и обратился в Симаргла с Серпом Ярилы и Огневиками наперевес. Минуту порядочно жег совет, криками наполнилась вся усадьба, а в это время снаружи дружина и «Псы войны» решетила ринувшихся на помощь людей Беридзе. В итоге, в совете остались самые тихони. Переживших селекцию грузин очень впечатлило мое божественное обличье. Падали ниц, пускали слюни и слезы, просили помиловать их жен и детей. Я тут же велел наклепать повестку вопросов собрания и шустро его провести.

Первый вопрос — назначить Мосэ новым главой Беридзе. Решение — единогласно да.

Второй вопрос — хранить в тайне божественную сущность Арсения Беркутова, не выносить ее за рамки совета, а тех, кто ослушается, немедленно казнить. Решение — единогласно да.

Третий вопрос — в течение недели членам совета провести обсуждения с дворянами и слугами рода Беридзе, выявить настроенных радикально к Беркутовым личностей, держать их на контроле, пробовать переубедить, в случае неудачи смены позиции ликвидировать. Решение — единогласно да.

Четвертый вопрос — немедленно отправить от совета волеизъявление к князю Багратиону с просьбой утвердить нового главу рода и не поднимать претензий к Беркутову за убийство Добзона и прочих Бередзе. Решение — аналогичное по первым трем вопросам.

В общем, за ночь у меня появился ручной род грузин. Пускай и порядочно прореженный. Зато штук пять Кметов точно осталось. И даже парочка Целителей, точнее Целительниц, что еще важнее. Главное, не забывать временами общаться со старейшинами в обличье Симаргла. Мы живем в мире, где правит сила, и горячие народы Кавказа, как никто другой, подтверждают это. Может быть, придется еще немного пожечь жаркие головы. Я встречал подобные воинственные народы на границе Постимпериуса, до них обычно с первого раза не доходит. Даже со второго и третьего тоже. Но я поручил пропаганду и чистку самым обработанным, как Мосэ, в чьей верности уверен. Так что это уже не моя головная боль. Есть, конечно, риск, что какой-то грузин в горном ауле, сейчас услышав о кончине родственника, бросился на первый поезд до Москвы, чтобы отомстить, и люди Мосэ не успеют уследить за ним. Посмотрим. Может, обойдется, может нет. Это жизнь, нельзя всегда быть ко всему готовым. Как нельзя быть совершенным, эх.

— Циури Томаз-дзе, — спокойно сказал Волоконский. — Беркутов просто дал сдачи и, по своей подозрительности, заранее.

— Дарико вообще не связана с Беркутовыми и Домом Волконских! — ярился Багратион. — Она Беридзе! Никакой твой Беркутов, Сидоров или Иванов не имеет права за нее мстить!

— Девушка — моя подопечная и гостья, княже, — веско вставил я. — У меня были точные сведения, что Добзон задумал недоброе по отношению к ней. И я сделал всё, чтобы защитить доверившегося мне человека. Я слышал, на Кавказе гостеприимство является самым важным обычаем. Хозяин обязан защищать гостя, отдавать ему самую лучшую еду, самую лучшее место для ночлега. Разве нет?

— Совсем не тот случай, Беркутов, — нахмурился Багратион.

— Как это не тот? — не понял я. — Дарико — моя гостья. Где же это совсем не тот случай?

— Ладно, не совсем тот случай, — поправился грузинский князь. — Ты подсадил шпиона в совет Беридзе.

— И не прогадал, — мне оставалось только пожать плечами.

— Да что ж ты на всё находишь отговорки! — разозлился Багратион, а затем неожиданно глубоко выдохнул и весь как-то поник, даже княжеская осанка чуть просела. — Давай уж начистоту. Со стороны всё выглядит оскорбительно для меня. Я обязан снести твою голову, иначе меня не поймут другие мои вассалы. Не Беридзе, а Шиванидзе, Варядез, Цишвили… другие, в общем, ты понял. Дважды ты пришел в дом Петреса и дважды убил главу подопечного мне рода. Никакой обычай не может это оправдать! Ни один! — горячо заявил Багратион не терпящим возражения голосом, так что не поверить ему просто невозможно, и тут же сам себя оспорил. — Кроме одного.

— Что ты предлагаешь, Циури? — спросил Волконский, перейдя на «ты».

Тут я и почувствовал недоброе. У меня аж поджилки дрогнули. Гребаная бояр-Россия! Тут же всё через одно место делается. Ну ладно, через два. Либо драться, либо…

— Брак, Аркадий, — грузин принял предложенный князем фамильярный тон.

Волконский выпучил глаза, но тут же принял задумчивый вид:

— Циури, кажется, я понимаю твою мысль.

Ну бабушку вашу! Прямо две свахи. Нет уж, не дамся без боя. Я тут Лесе обещал, и она упорно движется к цели, отборочные уже пройдены, а еще красотка Лада где-то в облаке Анреалиума маячит. Куда еще больше двух жен в Постимпериус тащить? Меня и так Чугун на смех поднимет, а Отец-император косо глянет и засомневается, что перед ним любимый паладин Фалгор, а не тварь Хаоса с его аурой магнетизма.

— Простите, Ваше Сиятельство, — вмешался я. — А можете пояснить вашу позицию. Кого с кем брак? Не Мосэ же с моим водителем Тимофеем?

— Ты это брось со мной шутки шутить, Беркутов, — мигом посерьезнел Багратион и чуть ли мне пальцем не погрозил. — У нас не Запад бездуховный, у нас за такие намеки и посадить могут, и на кол посадить. На днях Сенат принял новый закон, так что учти.

— Учту, — коротко согласился. Да ну, еще спорить из-за ерунды.

— На Дарико ты женишься, — припечатал меня грузин. — Хватит вам в любовниках ходить.

Так. Это уже на грани, даже чуть за ней. Теперь пришел мой черед нахмурить брови и зычно огласить:

— Мм, звучит как оскорбление, Ваше Сиятельство. За большие сомнения в моей чести я привык благодарить щедрых людей.

Багратиона проняло, и он даже собрался, выпрямился, а еще, видимо, вспомнил, что фактический ранг у меня может быть вплоть до Полковоя, ведь Петреса спалил и полсовета Беридзе сжег как-то. В общем, грузинский князь пошел на попятную:

— Погорячился я, хорошо. Не принимай близко к сердцу, Беркутов. Коли ты не трогал Дарико и лишь по совести поступал, защищал девушку не как свою собственность, а как гостью и сударыню в беде, то хвала тебе небесная, без прикрас говорю, — эти слова Багратиону дались тяжело. Грузин явно шел на словесные уступки, чтобы укусить побольнее. — Но никто в это не поверит. Бери Дарико в жены и тогда мы обыграем всё, будто ты защищал свою невесту. Тогда твои поступки будут выглядеть действительно по чести. Посягали на твое — ты обнажил саблю. Славный джигит так и делает. Я же прилюдно прощу тебя, рассудив, что поступил по чести, ибо жизнь своей женщины — святое.

Здрасьте, приехали!

Я скептически посмотрел на грузина.

— Не могу жениться, увы. Я несовершеннолетний, Ваше Сиятельство.

— Кхм, помолвка сойдет. — Ну спасибо за уступку, удружили! — А через год и женишься, тогда вам обоим можно будет. — Уже и возраст мой прознал, старый баран. — Беркутов, рассуди сам. — Пошел он с другой стороны, видя, что мне как бы хны на его аргументы. — Дарико все еще Беридзе, а ей там жизни не будет. Сожрут девочку. Она ведь наследника своего главы голыми руками прикончила! По интернету ролики до сих пор гуляют. Не будет жизни девочке, — вздохнул Багратион, будто ему дело до Дарико в самом деле есть. — Растопчут, прижмут, а там и задушат по-быстрому. Свои же сверстники из Беридзе, такие же семнадцатилетние парни, как вы с Дарико. Просто потому, что так воспитаны. Воспитаны мстить за позор, Арсений. И ничего ты не сможешь с этим поделать, сколько бы не сжигал старейшин Беридзе.

Я только вздохнул. Прав старый грузин. Прав как есть. Понятно, что он лишь печется о сохранении за собой княжеского кресла. Грузинские рода запросто могут посчитать его слабым, раз позволяет чужаку их сжигать. А если Багратион заявит, что всё по традициям, ибо жених защищал невесту, а Мосэ подтвердит, что сожженные члены совета, правда, замышляли недоброе против Дарико, то, может, и прокатит. Ну и к болотопсам эти рассуждения про мотивы Багратиона. О своих целях надо подумать.